ОЛЕГ КАШИН: ИЗРАИЛЬ-ЛИВАН. ПРЕЗУМПЦИЯ ХОЛОКОСТА

В конце шестидесятых годов прошлого века на одном дружественном Советскому Союзу фестивале детского кино случился интересный инцидент.

Фаворитом фестиваля считался фильм «Неуловимые мстители», но возглавлявший жюри итальянский детский писатель Джанни Родари, автор сказки про Чиполлино и большой друг советской детворы, неожиданно для всех заявил, что лучше со скандалом покинет фестиваль, чем станет вручать главный приз советскому боевику. «Что случилось, Джанни?» – спросили его коллеги по жюри. «Этот фильм нельзя показывать детям, – отвечал писатель. – Как вы этого не понимаете? Ведь в этом фильме дети убивают!»

Жюри сочло аргумент Родари убедительным, «Неуловимые» остались без главного приза.

«Никакой холокост не дает нынешнему Израилю права вести себя со своими соседями так, как не повела бы себя в аналогичной ситуации ни одна страна мира». Я вспомнил эту историю, когда в интернете появились фотографии агентства «Франс Пресс», на которых юные (лет десяти) израильтянки расписывают адресованные Ливану снаряды трогательными лозунгами,  что-то вроде «Шейху Насралле из Израиля с любовью». Нынешние ливано-израильские столкновения вообще богаты живописной (а часто – просто жуткой) фотохроникой, но почему-то именно эти снимки вызвали наиболее бурные обсуждения в Интернете и за его пределами. Меня эти споры тоже не оставили равнодушным, и я решил написать колонку во «ВЗГЛЯД» о событиях вокруг Ливана, о нашем к ним отношении, об отношении к ним наших бывших соотечественников, которые теперь живут на Ближнем Востоке.

Написал. Перечитал. Понял, что такой текст публиковать ни в коем случае нельзя. Не то чтобы в нем было что-то неполиткорректное или каким-то иным образом ужасное – нет, не было. Я не упрекал евреев в ритуальном распитии крови христианских младенцев, не цитировал «Протоколы сионских мудрецов», не раскрывал настоящие еврейские имена самых кровавых чекистов, не ставил под сомнение факт гибели шести миллионов евреев во время холокоста и даже не говорил, что у меня много друзей-евреев (из школьного курса толерантности я помню, что такие фразы могут произносить только антисемиты). Более того – в написанном мною тексте о ливано-израильском конфликте ни разу не упоминалось даже слово «еврей» или какое-то другое слово, производное от этого корня. Нормальный, по большому счету, нейтральный текст – о войне, о том, как к ней относятся люди, о том, как, с моей точки зрения, стоит относиться к войне, и о том, как должны вести себя на войне дети. Я писал этот текст, перечитывал его, стирал, начинал заново, убирал какие-то спорные слова – пришлось даже пожертвовать безумно мне нравящимся выражением «казус белли» (так называется формальный повод для войны – например, убийство эрцгерцога Фердинанда 28 июня 1914 года, нападение переодетых поляками немцев на Германию 31 августа 1939 года или нападение переодетых финнами красноармейцев на советскую погранзаставу 30 ноября того же года), – и все равно получалось что-то не то. Изрядно разозлившись, я задумался: в чем дело?

И понял. Все дело в том, что любой, самый нейтральный комментарий, хотя бы чуть-чуть касающийся государства Израиль, – не обязательно на нынешнюю трагическую тему, по какому угодно вопросу – от проблем медицинского страхования до паспортно-визового режима, – при желании может быть истолкован как проявление антисемитизма. Кто-то просто скажет: «Фу, антисемит!» – а кто-то почти сочувственно и со знанием дела начнет объяснять: мол, это Россия так устроена, что «возрождение русской государственнической идеи немыслимо без антисемитизма» и «осуждение Израиля под тем или иным соусом – это часть идеологической диареи (sic! – ред.), которая должна плескаться в голове у истинного русского державника» (в кавычках – прямые цитаты одного известного израильского блоггера), и если начать объяснять, что все совсем не так, что антисемитизм не имеет никакого отношения к популярным в России идеологиям, что последний более-менее, с огромной натяжкой, проарабский (и, значит, антиизраильский) политик с треском проиграл выборы в декабре 1999 года, а с тех пор Россия находится хоть и в молчаливом, но все-таки союзничестве с Израилем, благодарная ему за то, что он был и остается, по сути, единственной влиятельной страной, в которой нет своей Ванессы Редгрейв или своего Андрея Бабицкого, – единственной влиятельной страной, которая не держит в своем кармане фиги по наиболее болезненному для России вопросу – вопросу терроризма, – так вот, если начать все это объяснять, то все равно ничего не услышишь в ответ кроме: «Ладно-ладно, не оправдывайся, антисемит!»

Это можно считать парадоксом, можно – нелепостью, недоразумением, несправедливостью – чем угодно, но факт остается фактом: иметь какой-то собственный, отличный от израильского официального (зайдите на израильские новостные сайты – советское «Взбесившихся собак надо расстреливать!» из тридцать седьмого года просто отдыхает), взгляд даже на внешнюю политику Израиля сегодня фактически приравнивается к антисемитизму. Многочисленные страдания, пережитые предками нынешних израильтян, давно стали индульгенцией, дающей Израилю (государству во всех смыслах не идеальному) моральное право буквально на все. Когда на Ближнем Востоке все относительно спокойно, этого не замечаешь, когда же случается что-то, подобное нынешним событиям, выясняется, что презумпция холокоста блокирует саму возможность честно обсуждать происходящее.

В те времена, когда Советский Союз регулярно протаскивал в ООН антиизраильские резолюции, какой-никакой баланс соблюдался – но те времена давно прошли, и сегодня, задним числом, выясняется, что каждый из тех, кто в свое время подписывал петиции в защиту Дрейфуса или Бейлиса, разоблачал фальшивку «Протоколов сионских мудрецов», возмущался звериными нравами украинских погромщиков, выпускал узников из освобожденного Освенцима, – выясняется, что каждый из этих людей не только совершал подвиг гуманизма, но еще и подписывался под сомнительной внешней политикой нынешнего Государства Израиль – что-то вроде покупок «в нагрузку» в советских магазинах: чтобы купить что-нибудь дефицитное, ты должен платить еще и за какой-то неликвид, несколько лет пропылившийся на складе.

Но все это неправда – расписываться под петицией в защиту Бейлиса не значило расписываться на летящем к Бейруту снаряде. Никакого антисемитизма нет в том, чтобы сегодня сказать: Освенцим – отдельно, а бомбардировки Бейрута – отдельно, и никакой холокост не дает израильским родителям права приводить своих детей на военные базы разрисовывать снаряды глумливыми лозунгами. Детей, черт подери, надо воспитывать в ненависти к войне, а не в кровожадности (ссылки на советских детей, собиравших на заводах снаряды и писавших на них «На Берлин», – не в счет; те десятилетние и двенадцатилетние люди, стоявшие у станков по 12 часов, не были детьми – они уже знали цену жизни и смерти, и сравнивать их с девочками из Хайфы по меньшей мере неприлично) – и только моральному уроду, которых, конечно, хватает в любой воюющей стране, не понять этой, в общем-то, простой вещи.

Нынешний Израиль и его пропагандистский пафос напоминает, простите мне такое сравнение, нынешнюю же партию Лимонова – НБП. Завоевав известную популярность в оппозиционных кругах благодаря тому, что милиция и суды с несоразмерной жестокостью пресекают их политические перформансы, лимоновцы возомнили вдруг, что они имеют право на все – и на избиения оппонентов на митингах, и на хамское обращение с журналистами на оппозиционных собраниях, притом что это совсем не так – если вас бьют, и вам на этом основании все сочувствуют, это совсем не значит, что вы имеете право кого-то бить. Никакой холокост не дает нынешнему Израилю права вести себя со своими соседями так, как не повела бы себя в аналогичной ситуации ни одна страна мира. Не существует никакой презумпции холокоста, никаких индульгенций, основанных на страданиях предков. Правила мирового общежития должны быть едины для всех.

Внизу этой страницы указан электронный адрес автора этой колонки. Буду ждать писем из Израиля и не только из него с проклятиями и оскорблениями – в том, что такие письма будут, я почему-то не сомневаюсь. Пишите, друзья мои. Только не забывайте, что хотел сказать своим коллегам и всем нам мудрый старик Джанни Родари, не позволивший наградить «Неуловимых мстителей» на детском кинофестивале».

Кто убивал Олега Кашина?

Бейтаровцы

Я с ними сталкивался нос к носу в октябре 1993 голу на Цветном бульваре в здании, где тогда располагалась редакции газеты «День». Тогда бейтаровцы расстреливали Дом Правительства на Красной Пресне, тогда бейтаровцы-снайперы расстреливали с крыш домов людей, собравшихся возле Дома Правительства. Бейтаровцы были в своей униформе – черные кашемировые пальто – аля-ре6би. Они блокировали вход в здание, в котором, кроме редакции газеты «День», располагались и другие редакции газет и журналов. Знаменитое «почта, телеграф, телефон и мосты» — совсем не ленинское указание, а распоряжение революционного комитета во главе с Троцким! От мордобоя спасла чистая случайность, потому что мне надо было пройти на верх, в редакцию «День» . Знавшим меня охранник на входе в самый интересный момент крикнул мне от дверей, показывая на молодцов в черных кашемировых пальто:

«Это – наши, наши».

Я заткнулся и ушел. За мной захлопнулась дверь. На улице стояли люди, пришедшие на работу в это здание, меня спросили:

«Ну, как вам понравились бейтаровцы?»

«Какие еще бейтаровцы»?

«Там, внутри, откуда вы вышли, они же захватили здание».

Найдут-поймают бейтаровцев, которые убивали Олега Кашина?

Нет, не найдут и не поймают.

А.Бастрыкин назначил главу следственной бригады по делу О.Кашина

Делом о нападении на журналиста Олега Кашина займется следователь, который вел другие резонансные дела о покушении на журналистов. Руководить следственной бригадой будет ашкиназ Сергей Голкин (д) – Элькинд.

Такое решение принял председатель Следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин. Ранее С. Голкин расследовал убийства главного редактора русской версии журнала «Форбс» моего почти друга Пола Хлебникова и обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. (Никого не поймал, почему? Потому что заказчик – Березовский. Ждите, скоро придут с повинной два чеченца, которых назначит Березовский в качестве хулиганов, избивших Кашина. Кабак-с.) Только что Бастрыкин пригласил себе в замы Хильштейна…

Убивали Олега во дворе его дома в ночь на 6 ноября около 0:30, была уже суббота (главный праздник – шаббат, Слово шаббат означает — «(день), когда (конструктивная) деятельность прекращена».) Двое зверски убивали Олега Кашина. С переломами челюсти, перебитыми пальцами и сломанной ногой его отвезли в больницу.

Почему никогда не найдут и не поймают тех бейтаровцев, которые убивали Олега? Их не найдут, как не нашли бейтаровцев-снайперов, убивавших в октябре 1993 года возле Дома Правительства на Красной Пресне людей тысячами, в общей сложности – 6000.

Сколько времени нужно, чтобы на БМВ домчатся по сравнительно пустой дороге до Шереметьева? Положим – 1,5 часа. Вот столько эти бейтаровцы находились в Москве после выполнения своего задания. Куда они улетели? Это надо посмотреть, какие и куда были рейсы из Шереметьева от 2 часов до 4 часов не более. Так уходили с крыш домов и из Москвы бейтаровцы-снайперы в октябре 1993 года.

«Пятая колонна» – «Мы – пишущие»: Альбац и т. п., очень надежно охраняется бейтаровцами, попробуйте только приблизится на улице к Альбац, и вы тут же познакомитесь с её охраной – с парочкой бейтаров. Зачем-то теперь «пятая колонна» добивается быть, как избранники народа… В смысле неприкосновенности, как госдумовские березовские ?

Почему люди, возомнившие себя евреями, убивают Кашиных?

Не только потому, что Кашины пишут то, что пишут. Олегу 30 лет. Возомнившие убивают Кашиных по закону:

«Топи котят, пока слепые».

Сегодня Олег Кашин по большей части пока, скажем так – оперативник, классный социолог. В самое ближайшее время из Олега Кашина вырастит русский национальный идеолог, философ, стратег, Знамя, за которым пойдут. Америку открыть можно, но закрыть нельзя, потому – топи котят, пока слепые. Кашин не Якеменко, Якеменко – «платный комсомольский вожак», платный, потому что должность «вожака» в ВЛКСМ была платная – освобожденный от своей основной работы, например, лаборанта, и общественная – не освобожденный от основной своей работы, например, лаборанта – на общественных началах. Из платной должности «вожака» вышли, например, вожак Басаев, вожак Хедерковский… От прокурора рождается прокурор, от преступника – преступник. Из Якеменко получится на выходе или Басаев ( не важно – по горамх или по банковскому делу) или Хедерковский (не важно – по нефти или по газу), третьего не дано.